Эмма поднялась и подошла к вампиру. Тот благополучно был почти без сознания, лишь губы и веки его немного подрагивали. Женщина потянулась к наручникам, коими был прикован Лестер к кровати, и провела пальцами по холодному металлу, думая о том, что Оркус слишком увлекся наблюдением за мелким и человеком.
Привела людишку на свою голову...
Вздохнув Эмма расстегула замок на одном браслете наручника, но как только освободила цепь от прутьев кровати, снова надела его на запястье вампира, защелкнув замок, а ключ спрятала в складках платья. Она чуть задержала взгляд на пульсирующей венке на шее Лестера. Ее собственная кровь будто вскипела и хлынула к мозгу, побуждая тут же впиться клыками в эту тонкую бледную шею. Противостоять простому инстинкту не просто, тем более, что поесть не представлялось возможности вот уже несколько дней. Акаори опустилась на колени возле изголовья кровати, поднесла лицо к шее вампира и облизнула пересохшие губы. Во рту тут же стало сухо, а десны начали зудеть, а клыки медленно увеличиваться. Дыша тяжело, будто только что Эмма пробежала не одну милю, она чуть прокусила проступавшую венку на шее Лестера, держа его голову в своих ладонях, тем самым исключая возможное пустьи ничтожное сопротивление.
Кровь его тонкой труйкой начала свое движение наружу. Акаори, не выдержав такого искушения, буквально вгрызлась в шею, сделав довольно большие две враные раны. Опомнившись, она чуть отсранилась и взглянула в бледное лицо вампира.
Похоже, он окончательно потерял сознание.
Слизнув все еще проступающую на месте ран кровь, Эмма, поднялась и закинула на плечо вампира. Благо тот оказался не таким уж и тяжелым, а ее тело в несколько раз сильнее и тренированнее, нежели у человека. Выйдя в коридор, она немного притормозила, но все-таки пошла в сторону лестницы. Спустившись в холл, она повернула в коридор, что вел к кухне, в конце которого была дверь, ведущая в каминную. Раньше эта комната использовалась как "зал совета" клана. В центре был большой круглый столс тринадцатью стульями с резными ножками и высокими спинками. У дальней стены распологался и сам камин, размером с человеческий рост. С потолка свисал большой канделябр, который и явился на данный момент главным пылесбориником, ибо, будучи выполненным из сплава золота и металла, по составу не прочного, похожего на серебро, но в то же время более белого и чистого цвета, уже не блестел и оттдавал матовым темно-серым цветом. По стенам комнаты висели портреты членов клана. Там были и портреты маленькой Эммы, держащей в руках сухие цветы розы, и уже возмужавшего Оркуса. На тот момент ему было примерно лет 100. В центре правой стены висел гобелен, на котором золотыми нитями было выполнено фамильное древо Кель Дрома. Имена Эммы и Оркуса находились почти на самой верхушке древа.
А ведь у Семьи были еще потомки...
Акаори подошла к гобеленуи свободной рукой стряхнула пыль с верхней его части.
Так же по стенам между портретами висели и подсчечники в одном стиле с канделябром. Один такой висел как раз рядом с гобеленом. Женжина с силой потянула за ту его часть, в которую вставлялась свеча. Тут же со скрипом давно несмазанного железа и трения камня о камень. Та часть стены, на которой висел гобелен повернулась на 45 градусов, образовав проход. Женщина прошла в него, через несколько секунд стена вернулась на место, а в узком сыром коридоре стало совсем темно. Слава распологалась большая кострукция этого "пропуского" механизма, а вниз уходила лестница, ведущая в подвалы. Спустившись Эмма остановилась. По ее памяти слева и справа должны были распологаться камеры, а прямо по коридору кабинет, в котором проводил свои последние дни Мариан.
Хм, а там должны быть свечи...
Все еще держа вампира на плече Акаори медленно прошла до конца коридора и потянула за ручку дверь.